Почему фотография стремится к ошибке?
В новой серии публикаций от нашего канала на Яндекс.Дзен, мы хотим поговорить о том, какие ошибки можно заметить сегодня в арт-фотографии, и вместе подумать над тем, что несёт их появление. Если они совершаются автором намеренно, то в чём их цель? А если являются случайностью, то как они позволяют нам пересмотреть наши взаимоотношения с фотографией и обновить представления о правильном/неправильном в ней. И говоря об ошибке, мы будем говорить не о чём-то неверном, а скорее об обновлениях, которые происходят сегодня с визуальными кодами фотографии.
Сконструированная ошибка
У куратора, рекламщика и выдумщика Эрика Кессельса (Erik Kessels), о котором мы писали вот в этой заметке, есть целая книга под названием Failed it! и повествует она об ошибках. В подтверждение центральной идеи книга даже напечатана с обложкой задом наперёд. В ней собрана коллекция идей-ошибок, которые художники или обычные люди осуществили в фотографии. Или именно ошибка «осуществила» их снимок, проект или простую ежедневную любительскую съемку, в качестве искусства, перевела в разряд интересного и особого объекта.
В наших историях мы будем исходить из тезиса, что в пространстве художественного высказывания, а весь наш канал обозревает именно эту сферу, любую деталь на снимок автор помещает сознательно. Он знает, что он сделал и почему сделал именно так. И наша задача, как пытливого зрителя, расшифровать это намерение.
Christopher Williams, Untitled (Study in Yellow/Berlin) Dark Schaper Studio, Berlin. June 21, 2007 (No 1), 2008
Начнем мы со странной фотографии девушки в нижнем белье, которая, с одной стороны, напоминает нам снимок из рекламного каталога, с другой — фотографию ню, где позе и изгибам тела уделено достаточно внимания, с третьей — учебный студийный снимок, достаточно небрежно сделанный. Автор этой фотографии американский художник Кристофер Уильямс (Christopher Williams), масштабная монография которого была отмечена премией Aperture Paris Photo Book Award 2014 в разделе каталог года.
Мы знаем, что все детали, ракурсы, позы и объекты на снимке не случайны, и для начала нам нужно их увидеть.
Деталь фотографии Кристофера Уильямса
Модель сидит к нам спиной, явно позируя на камеру, которая при этом находится внутри сцены кадра. Снимок кадрирован так, что в самом центре внимания оказывается лиф с желтыми канцелярскими прищепками, помогающими подогнать белье под размер модели, чтобы оно смотрелось сидящим идеально. Смотрелось с какой позиции? Кто зритель этого снимка? А кто зритель этой сцены? То, как модель позирует камере, как выглядит белье, тело, волосы и взгляд — всё это адресовано не нам, тем, кто смотрит изображение. Всё это готовится для рекламной съёмки, а нашим глазам оказываются видны детали, исключённые из идеального кадра — родинки на теле девушки, бирка от трусов, напряжение в теле от позирования и грязные пятки.
Ошибка в снимке Уильямса — это конструирующий элемент. Катализатор, сбивающая деталь для смещения взгляда зрителя. Тем самым автор говорит, что эта фотография неправильна как рекламная, не слишком эротичная для снимков обнаженной натуры и не является просто технической, backstage съемкой коммерческого съемочного процесса. Наш взгляд не может приспособиться и встроить это изображение в одну узнаваемую систему. Он вбирает их все, но ни одной полностью не принадлежит.
Этот снимок сконструирован, и если так, то его задача — показать обратную сторону фотографии, как механизма производства желания. «Лицевая» сторона, если мы мысленно развернёмся относительно точки съемки и посмотрим на модель, будет сообщать нам «идеал». Но оказывается, что именно изнанка переводит нас из созерцания привлекательного в размышления о привлекательном, о том, как создаётся рекламная фотография и какие механизмы управляют нашим вниманием и желанием.
О парадоксе момента
В материалах об «ошибках» в фотографии мы говорим об их продуктивности — то есть о значительных или пока не слишком заметных изменениях и сдвигах в визуальном языке. Мы смотрим как изображение строится, а не только рассматриваем с более привычной позиции — что оно сообщает и что на нём изображено.
Тем интереснее находить такие изменения в «прямой» фотографии. Термин «прямая фотография / straight photography» появился в 30-е годы ХХ века и обозначает снимок, который не подвергался манипуляциям ни в процессе съемки, ни после. Такой подход заявляет честность и правдивость изображения, передачу факта и события без искажений, с вниманием к детализации, а значит и показывает проекцию взгляда фотографа на то, что он встречает и помещает перед объективом.
Складываясь в линию, фотографии, стремящиеся наиболее объективно передать мир, образуют сюжет — документальную историю. На протяжении эпохи печатных СМИ мы привыкли видеть такие истории в форме репортажей, хроник, долгих фотоисторий, которые могли сниматься несколько лет или сторителлинга на актуальные сюжеты где есть место и фотографиям и тексту.
За документальной фотографией, таким образом, закрепилась позиция рассказа о жизни людей, которую через снимки и публикации могут увидеть другие люди. Журналы сводили такие фотоистории к последовательному рассказу. Но в какой момент, и почему, силами самих снимающих авторов, фотография начала сопротивляться линейному разворачиванию истории перед глазами зрителя?
